Из России ежегодно депортируют тысячи русских

Продолжаем знакомить наших читателей с политикой и практикой российских властей в отношении наших соотечественников, россиян, оказавшихся гражданами стран постсоветского пространства. Сегодня пример из Абхазии, что в целом понятно: исследованием жизни в этой стране мы занимаемся на протяжении всего этого года и накопился определенный материал. Однако скоро будут и Чечня, и Молдавия и много других жестких историй от наших соседей. Иногда остающихся в составе России.

В Абхазии живет простой парень Алеша Ильинов. Сейчас он здесь как в тюрьме, слава Богу, что большой. Со своей большой семьей он вот уже около трех лет как изгнан из России. У Алексея четверо детей и супруга – все они граждане России. Кроме него самого. И всем им естественно пришлось поехать за отцом в пятилетнее изгнание из России. Ильинова депортировали за нарушение визового режима – он провел на два в стране больше, чем положено – не 90, а 92.

Выгнали Ильинова в полном соответствии со статьей 5 ФЗ 115, «О правовом положении иностранных граждан на территории страны».

Российская Федерация одна из редких стран мира, крайне недружелюбных по отношению к людям тех культур, которые для этой страны являются государствообразующими. Это ужасно, но именно так.
Сейчас в таком подвешенном положении в России живут несколько миллионов русских из всех стран бывшего СССР. Дело в том, что если ты попал в эту западню, начал ездить каждые три месяца для продления миграционной карты (ее просрочить нельзя, тогда можно от пограничников получить «черную метку» в паспорт), то возвращение себя в правовое поле тоже несет большие риски. Необходимо написать явку с повинной.

А вот дальше как повезет. Суд может обязать тебя в течение десяти суток покинуть страну и отбыть три месяца на родине, а затем вернуться для натурализации. А может депортировать. Естественно, что люди предпочитают жить, как повезет.

Маразмы или, как сказали бы прежде, перегибы в миграционной политике начались примерно пять-шесть лет назад под влиянием массы инцидентов беспредельного поведения выходцев из стран Средней Азии. Вместо исследования проблем и выработки на основе результатов такого анализа адекватной, учитывающей экономические реалии миграционной политики,
Федеральная миграционная служба ужесточила внутриведомственный регламент работы с целевой аудиторией, открыв новые коррупционные ниши. Но под одну гребенку, читай, в одних и тех же спецприемниках для депортации мигрантов, оказались жители памирских кишлаков и донбасских поселков.

С Донбассом вообще получилась плохая история. Оставляя за скобками обсуждение смыслов донбасской кампании 2014−2015 годов, мы сегодня видим крайне неприветливое отношение к выходцам из этого региона в России. И начинается оно с государства. Для страны, в которой пустеют даже не дальневосточные, а центральные области, казалось бы, донбасский демографический ресурс должен стать основным источником решения этих проблем, но люди годами бегают туда-сюда через границу, обновляя миграционки.

В правовой практике нередко бывает так, что регулятивный норматив расходится с действительностью. Вообще, баланс между законом и «человечностью» — вечная тема для исследователей государства и права. Но в реальной жизни роль «амортизаторов», снижающих негативное воздействие несовершенного законодательства на социальные отношения, играют гражданские и административные институты.
На практике, относительно темы, которую мы обсуждаем, это должно было бы выглядеть так. Неправительственные организации могли бы помогать натурализации людей в России и лоббировать либерализацию законодательства.

В 2018 году в стране принята новая концепция миграционной политики, которая заявлена как концепция открытых дверей для многих миллионов людей, которым эта страна интересна для жизни. Теперь важно, чтобы благодаря этой новой политике в ней смогли не обязательно жить, но хотя бы бывать те люди, которые по происхождению своему не обязаны ни у кого спрашивать разрешения находиться у себя на исторической родине.

Начать нужно хотя бы с того, что отменить временные ограничения на пребывание в России как для русских, так и для всех тех, чьи культуры представлены в мозаике российской культуры как автохтонные в нашей стране.

Не может быть так, чтобы правила пребывания и жизни Алексея Ильинова были такими же как у гражданина Таджикистана. А в настоящее время получается, что гражданину Таджикистана даже легче. У РФ с РТ есть соглашение о двойном гражданстве, это сильно укорачивает к российскому паспорту для тех, у кого есть таджикский паспорт.
Также у русских не может быть никаких ограничений для свободы деятельности в своей стране. Никаких патентов и разрешений.

Но все это невыгодно рынку услуг, который сформировался вокруг практики фактически «выкупа» российского гражданства. Причем продают его поэтапно, сначала патенты, разрешения, потом разрешение на временное пребывание, потом вид на жительство, потом паспорт.

От этой среды не нужно ждать никаких идей по поводу реальной либерализации и тем более политики «открытых дверей» для соотечественников. Емкость этого рынка десятки миллиардов рублей каждый год.
Ну а пока Алексей Ильинов и его семья в Абхазии. Деться оттуда некуда как с корабля в океане. Делать там тоже нечего, работы нет и не предвидится. Сейчас Алеша зарабатывает как может – то в пекарне, то на море, то где еще на подхвате. Ждет окончания срока депортации, рванет в Тулу, где есть родня и работа.